Можем ли мы мыслить без языка? Или только язык позволяет нам формировать мысли? И какова связь между языком и мышлением? Философия языка пытается ответить на такие вопросы. С середины XIX века она является подобластью лингвистики, но проблема языка и мышления рассматривалась уже в античности. Философия языка изучается как философами, так и лингвистами, но в данной статье предмет рассматривается исключительно с лингвистической точки зрения.
Пиаже: Мышление определяет возможности формирования и использования языка
Хотя Пиаже был не лингвистом, а биологом и психологом развития, его исследования овладения языком детьми позволяют сделать выводы о связи между языком и познанием. Он предполагает, что „когнитивное развитие (то есть постепенное приобретение стратегий мышления) решающим образом определяет наше языковое развитие и язык“ (Beyer/ Gerlach 2018, 206).
В качестве доказательства он ссылается на эксперименты по восприятию количества у детей. В одном из этих экспериментов одинаковое количество воды переливается из одной емкости в емкость другой формы, в результате чего уровень стоячей воды оказывается выше. Дети считают, что теперь воды должно быть больше. Только с 5-8 лет дети приходят к убеждению, „что изменения во внешнем виде количества не влияют на само количество“ (Szagun 2016, 207). По мнению Пиаже, это понимание не зависит от языка, поскольку является „фундаментальным изменением в мышлении“ (Szagun 2016, 207).
Гипотеза Сапира-Уорфа: язык определяет наше мышление
Два самых известных представителя противоположной позиции – Бенджамин Ли Уорф и Эдвард Сапир. Так называемая гипотеза Сапира-Уорфа утверждает, „что наш родной язык определяет то, как мы думаем и воспринимаем мир“ (Deutscher 2010, 149).
Гипотезу часто приравнивают к принципу лингвистического детерминизма или принципу лингвистической относительности, поскольку она основана на этих принципах.
Принцип лингвистического детерминизма утверждает, что конкретный язык, на котором говорит человек, определяет, то есть детерминирует, мышление. Принцип лингвистической относительности предполагает, что носители разных языков по-разному воспринимают реальность (ср. Верлен 2002, 201).
Гипотеза Сапира-Уорфа со временем подверглась серьезной критике. Одно из основных критических замечаний заключается в том, что, согласно гипотезе, „наш родной язык устанавливает границы нашего интеллектуального кругозора и ограничивает нашу способность понимать идеи или различия, используемые в других языках“ (Deutscher 2010, 267).
Боас и Якобсон: связь между культурой и языком
Антрополог Франц Боас в своих исследованиях рассматривает не связь между языком и мышлением, а связь между культурой и языком. По его мнению, каждая культура может выразить все языковыми средствами, но соответствующие потребности культуры диктуют, что ее члены должны выражать определенную информацию языковыми средствами, в то время как другая информация явно не требуется (ср. Werner 2002, 183 f.).
Лингвист Роман Якобсон подхватывает антропологические соображения Боаса и переносит их в лингвистику. Якобсон тоже придерживается подхода, что каждая культура или каждый язык теоретически способны выразить все, и установил максиму, что языки различаются „информацией, [которую] каждый язык заставляет своих носителей воспроизводить“ (Deutscher 2010, 173).
Дойчер: Принцип Боаса-Якобсона
Следуя примеру Боаса и Якобсона, Дойчер выдвигает принцип Боаса-Якобсона в качестве ответа на гипотезу Сапира-Уорфа. Принимая во внимание объяснения Боаса и Якобсона, он описывает влияние языка на мышление. Если язык побуждает своих носителей выражать определенную информацию лингвистически, эта информация должна также учитываться ментально (ср. Deutscher 2010, 175).
В этом смысле родной язык заставляет нас обращать внимание на конкретные детали, различать определенные термины и иметь определенные ассоциации (ср. Deutscher 2010, 267). Таким образом, „языковые привычки могут со временем превратиться в ментальные привычки“ (Deutscher 2010, 175). Дойчер приводит эксперименты и исследования, доказывающие, что родной язык оказывает когнитивное влияние на память, восприятие и ассоциации, а также влияет на наши практические способности, например, чувство направления (ср. Deutscher 2010, 267 f.).